Макар Окотэтто родом из Яптиксалинской тундры. Потомственный рыбак и оленевод пишет стихи и прозу. Произведения Макара не раз были опубликованы на страницах газеты «Полярный круг». В 2023-м молодой северянин удостоился литературной премии губернатора Ямало-Ненецкого автономного округа в номинации «Дебют». А спустя год он прошёл конкурсный отбор окружной редакционно-издательской комиссии на издание своей первой книги, с которой ямальцы смогут познакомиться уже в 2025-м.
Реки Сявта'сё и Ламзендо'сё, пробежав по отдельности несколько десятков километров, сошлись воедино. Немного погодя – вниз по течению – к ним присоединилась река Лякендо'сё. Втроём они образовали Ерь'яха, которая вошла в Обскую губу у мыса Яптик-Сале.
Нынче во второй половине октября лёд на реках встал. Рыбаки с осторожностью пропускают подо льдом сети, чтобы наловить спускающуюся вниз по течению рыбу. Одно удовольствие рыбачить по ранней зиме, когда можно топориком проделать лунку во льду толщиной чуть более, чем спичечная коробка, а вместо длинного прогона использовать обычный шест для поднятия нюков – покрытий на чум.
Вместе с отцом я ездил на рыбалку, когда только окончил школу. Сети у нас стояли на реке Сявта'сё в тридцати километрах от нашего чума. Если мы выезжали туда на рассвете, то к закату возвращались обратно. Олени в то время были быстрые и выносливые, рыбы в реке хватало, и наши нарты-сани всегда были полны. В одну из таких поездок на безлюдной (бесстойбищной) территории мы встретили оленёнка нынешнего года отёла, к зиме уже подросшего, упитанного. Он бежал за нашими упряжками до чума, до стада. На нём не было ушных меток, а окрас шерсти мог сойти за цвет волос седеющего человека. Поэтому мы дали оленёнку кличку Хамал'Хорха. Он влился в стадо и через пять лет стал хорошим передовым оленем – статным, крепким и красивым.
В последние дни октября, за два дня до происшествия, я поставил сети на реке Сявта'сё – в тех же местах, куда раньше ездили с отцом. Теперь же ехал, чтобы посмотреть на первый лов. Снега было мало. Четвёрка оленей мчалась быстро, старая нарта подо мной постанывала, прыгая на мёрзлых голых кочках. Передовым в упряжке был Хамал'Хорха.
Доехав до сеток, я снял с них три мешка рыбы – это примерно от ста до ста двадцати килограммов. Мой разум ликовал: я уже представлял, как обменяю пойманную рыбу на новенькую нарту из живой лиственницы. Перед тем как загрузить улов, я увидел у нарты сломанный сустав. «Старушку» надобно было укрепить, иначе она могла развалиться. Я взял топор, вырубил толстую полярную иву, верёвкой примотал палки к нарте. Теперь она стала крепкой и более надёжной, чтобы я мог взять с собой всю пойманную рыбу, да и олени будто не чувствовали тяжести груза.
Ехал домой в приподнятом настроении, пел песни. Путь был долгим, уже начали появляться первые звёзды на небе, а до чума оставалось километров двадцать. Мне нужно было перейти Сявта'сё как раз в том вместе, где эта река и Ламзендо'сё образовали рогатку. Я знал, что там крутой спуск. Но так как олени шли не очень быстро, решил про себя: «Всё будет хорошо! Спущусь аккуратно».
Только подъехал к самому спуску, как вдруг на обрыв реки поднялась ондатра. Животное напугало моих оленей, упряжка рванула с места, как при гонках на старте. Я же от страха и неожиданности выпал с нарты, при этом крепко держа кончик узды. Олени упали в обрыв, за ними гружёная нарта. После падения упряжки внизу что-то хрустнуло. Быстро встав на ноги и посмотрев под обрыв, я увидел, что мой передовой остался под нартой, а остальные три оленя лежали боком на
скользком льду.
Сердце моё сжалось в комок и «сдетонировало» огромной болью и досадой. Под передовым расползлось бурое пятно, в некоторых местах горячая кровь успела замёрзнуть пеной на холодном льду. У Хамал'Хорхи был открытый перелом левой задней ноги. Раненый смотрел на меня молча, взгляд его стал затуманенным, на глазах появилась влажная пелена. От жалости к животному внутри меня всё кричало. Я обнял передового, стал вытирать ему слёзы, целовать в нос и глаза, глотая собственные слёзы. Но в таких случаях знал, как надо поступать: медленно вытащил нож из ножен и, одной рукой поглаживая Хамал'Хорху, резко нанёс точный удар...
Снял с него шкуру, разделал тушу, положил мясо на нарту и обмотал верёвкой покрепче. Ещё не успевшую замёрзнуть рыбу разложил на льду реки, накрыл сверху брезентом. Передовым запряг одного из трёх оставшихся оленей и поехал домой. Наступила уже полная темнота, начался медленный обильный снегопад. Ехал всю дорогу молча, больше не пел никаких песен – было не до них. В спину мне упирались два длинных и ветвистых рога Хамал'Хорхы.
Читай, смотри и слушай наши новости на медиаплощадках:
Свежие комментарии